Кролик Питер и его друзья
Жил да был непослушный крольчонок Питер Пуш. А сестричек его звали Пышка, Плюшка и Пампушка. Все они жили со своей мамой на пригорке, под корнями большой мохнатой ели.
— Ну, детишки, — сказала однажды утром мама, старушка миссис Пуш, — идите погуляйте куда хотите — в лес, в поле, только не ходите в сад мистера Мак-Грегора.
Там с вашим папой случилась большая неприятность: миссис Мак-Грегор запекла его в пирог.
Так что ушки на макушке! А я — в булочную.
С этими словами миссис Пуш взяла корзину и зонтик и отправилась через лес в булочную. Там она купила пшеничного хлеба и пять ватрушек.
Послушные крольчата — Пышка, Плюшка и Пампушка — пошли в лес собирать ежевику.
А непослушный Питер Пуш поскакал в огород мистера Мак-Грегора!
Калитка была закрыта, но он пролез под ней.
Он поел там салата, пожевал фасоли и взялся за редиску…
Вскоре от этого у него раздуло живот, и Питер Пуш потопал искать петрушку. Он знал, что петрушка помогает от тошноты.
Но вдруг за углом огуречного парника блеснули очки мистера Мак-Грегора!
Стоя на коленях, мистер Мак-Грегор возился с капустой, но, заметив кролика, мигом вскочил и бросился за ним.
— Держи вора! — крикнул он, грозно потрясая граблями.
С перепугу Питер Пуш забыл, где калитка, и отчаянно заметался по огороду.
Он потерял башмачки: один — в капусте, другой — в картошке.
Конечно, босиком да на четырёх лапах Питер Пуш бегал гораздо быстрее.
К несчастью, он налетел на сетку вокруг крыжовника и застрял: зацепился пуговицей. На Питере была новенькая голубая курточка с блестящими медными пуговицами.
Из глаз его брызнули слёзы. Услышав всхлипы Питера, прилетели взволнованные воробьи.
— Не хлопай ушами, Питер Пуш! — зачирикали они. — Бросай курточку и беги!
Мистер Мак-Грегор увидел как Питер застрял в сетке и успел захватить по пути решето, которым собрался накрыть нашего Питера. Но Питер оказался ловким малым и сумел вывернулся из рукавов своей курточки как раз в это время, и пустился со всех ног наутек, оставив свою совсем новенькую курточку возле куста с сеткой.
Он влетел в сарай и прыгнул в лейку. Но вот беда: она оказалась полной, и Питер Пуш погрузился по уши в холодную воду.
Мистер Мак-Грегор понял, что Питер в сарае.
«Ясно, спрятался под цветочным горшком», — решил он.
Горшков было много. Стояли они пустые, вверх дном. Мистер Мак-Грегор принялся быстро-быстро переворачивать их один за другим.
А Питер Пуш так продрог, что у него зачесалось в носу.
— Ап-чхи! — чихнула вдруг лейка.
Мистер Мак-Грегор бросился к ней, однако Питер успел выскочить.
Мистер Мак-Грегор яростно топнул и носком башмака прижал кроличий хвостик, но Питер вырвался и выпрыгнул в окошко, опрокинув три горшка с цветами.
Для мистера Мак-Грегора окошко было узковато… Да и устал он от беготни.
— Ох, — сказал мистер Мак-Грегор, прекратил погоню и занялся делами.
А Питер Пуш, весь мокрый, присел перевести дух. Он запыхался, дрожал от страха и не знал, куда бежать дальше.
Чуть отдышавшись, Питер Пуш тихонько запрыгал, пугливо шевеля ушами и озираясь по сторонам: где же калитка?
Он наткнулся на какую-то дверь в кирпичной ограде, но дверь оказалась заперта, а под ней толстячку Питеру было не пролезть.
Бабушка-мышь сновала под дверью туда-сюда, таскала бобы и горох внучатам в лес.
Питер Пуш спросил её, где калитка, но мышь держала в зубах такую громадную горошину, что не могла вымолвить ни слова. Лишь мотнула головой.
Бедный кролик опять расплакался.
Потом Питер Пуш поскакал через огород напрямик и совсем заблудился. Он выбежал к пруду — сюда мистер Мак-Грегор обычно ходил за водой: на берегу стояла пустая лейка, а рядом замерла белая кошка, хищно глядя на золотых рыбок и изредка поводя хвостом. Питер Пуш решил не тревожить её: про кошек он слыхал достаточно от своего кузена — Олли Кроллета. Олли рассказывал, какие у них острые когти.
Питер Пуш вернулся к сараю, но вдруг совсем рядом услышал звук тяпки; бряк, тяп-тяп, бряк. Питер спрятался под кустом.
Однако всё вокруг было спокойно, и он вскоре вылез, потом прыгнул в тачку и осторожно выставил уши над бортиком. И тотчас увидел мистера Мак-Грегора, который пропалывал грядку с луком. Мистер Мак-Грегор стоял спиной к Питеру, а прямо за ним виднелась калитка!
Питер Пуш тихонько спрыгнул с тачки и пулей пронёсся по садовой дорожке за кустами смородины. Мистер Мак-Грегор заметил его у калитки слишком поздно: Питер прошмыгнул под ней и скрылся в лесу.
А мистер Мак-Грегор подобрал его курточку и ботинки и сделал из них пугало — отпугивать чёрных дроздов.
Питер Пуш ни разу не остановился и не оглянулся, пока не влетел в норку под большой мохнатой елью. Он так устал, что сразу плюхнулся на мягкий песок и закрыл глаза.
Тем временем миссис Пуш тушила морковные котлеты.
— Ах, Питер, какой ты растеряха! — ворчала она. — И недели не прошло, а ты уже посеял вторую курточку и вторую пару башмаков!
Вечером Питер совсем занемог — у него заболел живот и начался жар.
Миссис Пуш уложила его в постель и заварила ромашку. И дала Питеру — как велел доктор — «одну столовую ложку на ночь».
А Пышку, Плюшку и Пампушку ждали на ужин горячие плюшки, пышки, пампушки и сладкие ватрушки. Пышка ела плюшки, Плюшка — пампушки, а Пампушка — ватрушки… Но кто же тогда съел все пышки? Долго крольчата не гадали, они быстро запутались и уснули.
Жила-была лесная мышь, и звали её Маусина Мыштон. Она жила в насыпи под живой изгородью.
Какой у неё был удивительный дом!
Длинные коридоры вели к погребам и кладовым, где она хранила запасы зерна и орехов. А по стенам тянулись корни живой изгороди.
В её доме была кухня, гостиная, буфетная и чулан. И еще у миссис Мыштон была спальня. Там, в глубине, она соорудила кровать и отделила её занавеской — чтобы не беспокоили.
Маусина Мыштон была ужасной чистюлей, всё время подметала песчаные полы и вытирала пыль.
Иногда в коридоре ей попадался случайно залетевший жучок.
— Ножки-то надо вытирать, а то наследил как! Кыш от сюда! — говорила миссис Мыштон, потрясая совком.
А однажды к ней забрела старушка в красном плаще в горошек.
— Дайте водицы напиться, миссис Мыштон!
— О чём вы думаете, матушка Божья Коровка? Быстрее летите на небо! Там ваши детки кушают конфетки!
Так она спровадила Божью Коровку.
А то как-то раз зашёл укрыться от дождя большой жирный паук.
— Можно у вас отсидеться, миссис Мыштон?
— Уходи, наглый паук! Тебя только пусти, потом неделю оттирай от стен твою липкую паутину!
Так она прогнала паука. И он торопливо спустился из окна по тонкой длинной нити.
Однажды миссис Мыштон отправилась в дальнюю кладовую за вишнёвыми косточками и семенами чертополоха к обеду.
Шаркая по коридору, Маусина поводила усиками, принюхивалась и поглядывала на пол.
— Вроде бы мёдом пахнет. Откуда, скажите на милость? А вот и следы чьих-то грязных ножек…
Вдруг за углом она увидела Джима Шмелли.
— Дззз! Джжж! — сказал Джим.
Миссис Мыштон строго поглядела на него. «Жаль, что не взяла метлу», — подумала она.
— Здравствуй, Джим Шмелли. Вообще я собиралась к тебе зайти, купить воска. Но ты-то что у меня делаешь? И почему ты всегда влетаешь в окно? Разве у дома нет дверей? И зачем жужжишь и зудишь? — начала сердиться миссис Мыштон
— Дззз! — раздражённо прожужжал в ответ Джим Шмелли.
Он продвинулся бочком вперёд и скрылся в кладовой.
Там обычно хранились жёлуди. Но сейчас их не было: миссис Мыштон съела последний ещё в канун Рождества. Зато было полно мусора — сухого мха.
Миссис Мыштон решила расчистить кладовую и принялась вытаскивать мох. Из него высунулись три пчелы и свирепо зажужжали.
— Я комнат не сдаю, мне постояльцы не нужны! — сказала сквозь зубы миссис Мыштон. — Вон отсюда!
— Ж-ж-ж-ж!
— Кто мне поможет их выставить?
— Ж-ж-ж!
— Только не мистер Жабсон, он никогда не вытирает ноги.
Тяжело вздохнув, миссис Мыштон решила заняться пчёлами после обеда.
Вернувшись в гостиную, она услыхала чей-то громкий кашель: это был сам мистер Жабсон!
Он сидел в кресле-качалке, уперев ноги в каминную решётку, — шевелил пальцами и улыбался во весь рот. Мистер Жабсон жил в канаве под изгородью, в очень грязной и мокрой канаве.
— Как поживаете, мистер Жабсон? Помилуйте, да вы насквозь промокли!
— Спасибо, спасибо, вы очень любезны, миссис Мыштон! Я вот посижу и подсушусь.
Мистер Жабсон сидел и улыбался. С его сюртука капала вода. Миссис Мыштон тяжело вздохнула и пошла за тряпкой.
Мистер Жабсон сидел очень долго — так долго, что пришлось спросить, не желает ли он пообедать.
Вначале миссис Мыштон предложила ему вишнёвые косточки.
— Спасибо, вы очень любезны, миссис Мыштон. Жевать только нечем, зубов нет! — сказал мистер Жабсон.
Он широко разинул рот: и в самом деле у него не было ни одного зуба.Тогда миссис Мыштон предложила ему семена чертополоха.
— Тили-тили-тили-бом! — сказал мистер Жабсон и дунул: — Пуф-пуф-пуф! — Пушинки чертополоха разлетелись по всей комнате.
— Спасибо, вы очень любезны, миссис Мыштон! Чего бы я, честно говоря, хотел, — это мёда!
— Боюсь, что мёда у меня не найдётся, мистер Жабсон, — сказала миссис Мыштон.
— Тили-тили-тили-бом, миссис Мыштон! — улыбаясь, пропел мистер Жабсон. — А чем тогда у вас пахнет? Я ведь пришёл к вам на запах мёда.
Мистер Жабсон неспешно встал из-за стола и принялся отпирать дверцы шкафов и выдвигать ящики.
Миссис Мыштон ходила за ним с тряпкой и вытирала с пола гостиной большие мокрые следы.
Убедившись, что в шкафах мёда нет, мистер Жабсон двинулся по коридору.
— Послушайте, мистер Жабсон, вы там застрянете!
— Тили-тили-тили-бом, миссис Мыштон!
Вначале мистер Жабсон протиснулся в буфетную.
— Тили-тили? Тили-бом? Нет мёда? Нет мёда, миссис Мыштон?
В сушилке для посуды спрятались три мокрицы. Две удрали, но самую маленькую он сцапал.
Потом мистер Жабсон вломился в соседнюю с буфетной кладовую. Там лакомилась сахаром мисс Барбара Баббити. Потревоженная бабочка тотчас выпорхнула в окно.
— Тили-тили-тили-бом, миссис Мыштон. Да у вас полно гостей!
— Я их не приглашала! — ответила Маусина Мыштон.
Они двинулись дальше.
— Тили-тили-тили…
— Дззз! Джжж!
За углом мистер Жабсон увидел Джима и схватил его, но тотчас отпустил.
— Не люблю шмелей из-за щетины, — объяснил мистер Жабсон, вытирая рот рукавом пиджака.
— Сгинь отсюда, жаба! — взвизгнул Джим Шмелли.
— Я сойду с ними с ума! — воскликнула миссис Мыштон.
И заперлась в погребке с орехами.
Тем временем мистер Жабсон занялся пчелиным гнездом — он тащил его из комнаты, не обращая внимания на укусы.
Когда миссис Мыштон отважилась выйти из укрытия, никого уже не было. Но грязь кругом была ужасная.
— Просто невиданный беспорядок. И мох, и чертополох, и липкие пятна от мёда, и грязные следы ног и ножек… Во что превратился мой дом!
Она собрала мох и остатки воска. Потом взяла несколько прутиков и укрепила их в дверях, чтобы парадный вход стал поуже.
— Теперь уже мистеру Жабсону не пролезть!
Из чулана миссис Мыштон принесла жидкое мыло, тряпку и новую щётку.
Но Маусина Мыштон так устала, что не могла ничего делать. Она на минутку присела в кресло и задремала. А потом перебралась в постель.
— Когда же у меня снова будет чисто? — прошептала несчастная миссис Мыштон.
На другой день ни свет ни заря Маусина принялась за весеннюю уборку. Уборка продолжалась две недели.
Она подметала, мыла и скоблила. Натёрла воском мебель и начистила песком оловянные ложки.
Когда всё стало безукоризненно чистым, миссис Мыштон устроила праздник и пригласила пятерых мышей, а мистера Жабсона не позвала.
Но он учуял вкусные запахи и вскарабкался на насыпь. Однако протиснуться в дом не сумел.
Но мистер Жабсон ничуть не обиделся. Гости миссис Мыштон подавали ему желудёвые чашечки, наполненные медвяной росой, прямо через окно.
Мистер Жабсон сидел на солнышке и приговаривал:
— Тили-тили-тили-бом! Ваше здоровье, миссис Мыштон!
На ферме Крохтон жила девочка Джули. Джули была хорошая девочка, но то и дело теряла носовые платки.
Как-то раз Джули вышла во двор вся в слезах.
— Где мой любимый платочек? — хныкала она. — Куда подевались три платка и передник? Терри, киска, ты не видала моих платков и передника?
Киска Терри мыла свои белые лапки, и у неё не было настроения разговаривать.
Тогда Джули спросила у пеструшки:
— Энни-Пенни, тебе не попадались три платочка?
— Что мне твои платочки! — возмутилась Энни-Пенни. — Мне нечего надеть! Посмотри, как я хожу, — босиком! Боси-ко-ко-ко! — И обиженная Энни-Пенни скрылась в курятнике.
Тут Джули заметила на ветке дрозда Робина.
— Робин, тебе не попадались мои платочки?
Робин блеснул огромным чёрным глазом, взмахнул крыльями и улетел за каменную ограду, окружавшую ферму Крохтон.
Через ограду вёл ступенчатый перелаз. Джули поднялась на несколько ступенек, и перед ней открылся вид на высокую-превысокую гору — такую высокую, что вершина терялась в облаках. Ей почудилось, что на склоне, под самыми облаками лежат какие-то белые вещицы…
Через две минуты Джули была у подножия горы. Вверх шла крутая тропинка. Быстро-быстро побежала по ней Джули.
Когда она посмотрела вниз, ферма Крохтон показалась ей совсем маленькой, домики были далеко-далеко внизу, прямо под ногами у Джули.
Из горы выбивался и нежно журчал ручеёк. Кто-то подставил ведёрко, но оно уже переполнилось. А ведёрко то было не больше рюмочки для яйца! И ещё — на мокром песке виднелись следы какой-то очень маленькой особы.
Джули побежала дальше.
Тропинка заканчивалась под большой скалой. Здесь, на зелёной лужайке, стояли воткнутые в землю сучки с натянутой на них камышовой верёвкой и лежала целая куча крошечных прищепок. Но не было видно ни одного носового платка!
Зато здесь было ещё кое-что — дверь! Прямо в скале. И за дверью кто-то пел:
Белое, крахмальное,
В порошке стиральное,
Глажено-утюжено —
От зари до ужина!
Джули постучалась: тук-тук-тук… Песня прервалась, и тихий, испуганный голосок спросил:
— Кто там?
Джули толкнула дверь и оказалась в чистой, уютной кухне с деревянными балками под потолком и с кафельным полом — в общем в самой обычной кухне, как на любой ферме. Только потолок был очень низкий — прямо над головой. И совершенно крохотные были кастрюли и сковородки, как, впрочем, и всё остальное.
Пахло горячим утюгом. И правда: у стола, с утюгом в руке, стояла низенькая полная особа с подоткнутым платьем и озабоченно глядела на Джули. Поверх полосатой нижней юбки у неё был повязан большой фартук; глаза её часто моргали, крохотный чёрный нос посвистывал и пофыркивал: туфф… туфф… туфф… А из-под чепчика маленькой особы торчали самые взаправдашные ИГОЛКИ!
— Кто вы? — спросила Джули. — Может, вам попадались мои платочки?
— А как же, барышня! Меня зовут, — маленькая особа сделала книксен, — меня зовут, уф… миссис Туфф, если позволите. А то как же! Я отличная прачка, если позволите! — Тут она вытащила что-то из корзины и разложила на столе для утюжки.
— Что это у вас? — спросила Джули. — Это не мой платок?
— Ах, нет, барышня. Это красный жилет дрозда Робина, если позволите!
Она отутюжила его, сложила и убрала в сторону.
Затем она сняла что-то с деревянной рамы для сушки белья.
— Это не мой передник? — спросила Джули.
— Ах, нет, барышня, это скатерть мисс Скворч, вся залита смородинным вином, если позволите! Поди отстирай такую, уф!
Миссис Туфф взяла из очага второй утюг и брызнула на него водой. Глаза у хозяйки то и дело моргали, а чёрный нос свистел и пофыркивал: туф… туф… туф!..
— Это мой платок! — воскликнула Джули. — А вот и мой передничек!
Миссис Туфф тщательно загладила складки и расправила по краям кружево.
— Замечательно! — ахнула Джули.
— А это что за чудо: длинные, жёлтые, с пальчиками как у перчаток?
— Да просто чулки Энни-Пенни, если позволите. Эта курица продрала обе пятки, знай себе скребёт землю. Скоро будет ходить босая! — сказала миссис Туфф.
— Ага, здесь ещё платок, но он красный, это не мой.
— Это платок старушки миссис Пуш, если позволите. Он так провонял луком, что пришлось стирать отдельно. Но запах лука остался.
— А это что такое?
— Это панталоны сэра Исаака Ньютона. Тритоны носят панталоны, если позволите.
— А вот мой второй платок, — сказала Джули. — А это что у вас? Такие смешные, беленькие…
— Это митенки мисс Терезы Коттер, я их только глажу — стирает она сама.
— Вот мой последний платок! — обрадовалась Джули.
— А что это вы макаете в миску с крахмалом?
— Манишки Чарли Чечилла. Привередливый мышонок, обряжается как лорд! — воскликнула миссис Туфф. — Ну, я всё погладила, теперь надо проветрить кое-какие одёжки.
— Что это за пушистые вещицы? — спросила Джули.
— А… Это меховые курточки ягнят из Барандора.
— Значит, они снимают курточки? — спросила Джули.
— Да, барышня, если позволите. Видите, здесь на плече овечье клеймо или метка. На этой курточке стоит клеймо «Малкастер», а вот три куртки с метками «Крохтон». Овчину всегда клеймят перед стиркой, — объяснила миссис Туфф.
И она стала развешивать для проветривания самую разную одежду: мышиные замшевые курточки, чёрный бархатный жилет мистера Кроттерли-Роя, рыжий бесхвостый фрак бельчонка Тресси, сильно севшую голубую куртку Питера Пуша и нижнюю юбку без метки, которая затерялась в стирке. Наконец корзина опустела.
Миссис Туфф заварила чай и налила чашечку себе и чашечку — Джули. Они сели у огня на скамейку — сидели, потягивали чай и поглядывали друг на друга. Левой рукой миссис Туфф держала на весу чашку, а правой размешивала сахар. Руки у неё были тёмно-коричневые от загара и ужасно сморщенные — от стирки. А сквозь платье и чепчик у неё везде торчали шпильки, острыми концами наружу, и Джули на всякий случай старалась сидеть подальше.
После чая они связали одежду в узлы, а платки Джули аккуратно сложили, завязали в чистый передник и скололи серебряной английской булавкой.
Затем они подложили в огонь сухого торфа, вышли и заперли дверь, а ключ спрятали под порогом.
Потом с узелками одежды в руках Джули и миссис Туфф побежали под гору.
Из зарослей папоротника им навстречу выходили самые разные лесные обитатели. Но прежде других на тропинку выскочили Питер Пуш и Оливер Кроллет.
Миссис Туфф принялась раздавать чистые одёжки. Все звери и птицы радостно благодарили замечательную прачку.
Когда миссис Туфф и Джули спустились с горы и оказались у каменной ограды, в руках у них уже ничего не было — только Джули несла свой крохотный узелок.
Джули влезла по ступенькам на ограду и обернулась — попрощаться и сказать прачке спасибо… Но что за странность! Миссис Туфф вовсе не ждала благодарности, не дожидалась она и платы за стирку…
Она уже мчалась по тропинке обратно в гору. Но куда делся её накрахмаленный чепчик? Куда делась шаль? Но, позвольте, где её платье? И где же её полосатая нижняя юбка? И какая она стала крохотная, и какая бурая — да сплошь колючая!
И бежит как лихо…
Оказалось, что миссис Туфф — ЕЖИХА!
Толкуют, что малютка Джули задремала на каменной ограде и всё это ей приснилось. Тогда откуда взялись три чистых платка, завязанные в передник и сколотые серебряной булавкой?
И ещё — я сама видела дверцу на той горе. И ещё — я сама близко знакома с миссис Туфф!
nukadeti.ru