Шинель - краткое содержание

В некоем петербургском департаменте служил один чиновник, довольно неказистый с виду:

низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица, что называется, геморроидальным.

По званию чиновник был титулярным советником, а по фамилии – Башмачкин, звали же его Акакием Акакиевичем. Такое странное имя досталось ему по случайности: он родился 23 марта, и когда открыли церковный календарь, чтобы подобрать имя младенцу, варианты были — Моккий, Соссий, Хоздазат, Трифилий, Дула и Варахасий. Имена смутили мать, и она решила назвать ребенка в честь отца Акакием. Ребенка окрестили, он сделал такую гримасу, словно предчувствовал, что будет титулярный советник.

Акакий Акакиевич переписывал документы. У него был ровный и аккуратный почерк, работу он выполнял очень старательно, поскольку был буквально влюблен в переписывание, и ни на что больше таланта не имел. Начальники не замечали его, молодые товарищи подтрунивали над ним и острили, порой довольно злобно. Лишь однажды он растрогал одного молодого чиновника, который начал, было, вслед за остальными издеваться над титулярным советником, но услышав его жалобный возглас, не только прекратил это, но и изменил свое мнение о мире:

И долго потом, среди самых веселых минут представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — и в этих словах звенели другие слова: «Я брат твой».

Акакий Акакиевич интересовался лишь переписыванием и не видел ничего вокруг себя, не обращая внимания, даже если на голову ему сыпался мусор. Одежда его была более чем скромная, из верхнего платья он имел лишь поношенную, залатанную шинель. Время от времени ее чинил портной Петрович, используя для заплаток части ее же воротника. Служащие департамента прозвали нелепую шинель «капотом»

Однажды в морозы Акакий Акакиевич заметил, что «капот» вновь прохудился. Отправившись к Петровичу, который, несмотря на кривой глаз и рябизну по всему лицу, занимался довольно удачно починкой панталон и фраков, титулярный советник надеялся обойтись перестановкой воротника, но портной отказался: сукно настолько обветшало, что заплатку не выдержит, нужна новая шинель, которая обойдется в полторы сотни рублей.

Цена приводит Акакия Акакиевича в ужас (получал чиновник в год около 400 рублей), однако, уже скопив 40 рублей, он решает урезать расходы, беречь платье и подметки и накопить на пошив шинели. Всю свою жизнь он подчиняет этому решению:

он совершенно приучился голодать по вечерам; но зато он питался духовно, нося в мыслях своих вечную идею будущей шинели. С тех пор как будто самое существование его сделалось как-то полнее, как будто бы он женился, как будто <…> как будто приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, — и подруга эта была <…> шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу.  

Примерно за год ему удается собрать нужную сумму. Вместе с Петровичем они закупают сукно, на воротник кладут кошку, и через пару недель после Акакий Акакиевич получает прекрасную шинель. Титулярный советник абсолютно счастлив! В департаменте узнают о новой шинели и поздравляют чиновника, кто-то предлагает Акакию Акакиевичу устроить для сослуживцев празднование, но по стечению обстоятельств помощник столоначальника приглашает весь департамент к себе на именины. Титулярный советник нехотя, но принимает приглашение: его вдохновляет мысль пройтись вечером по городу в новой шинели. По пути в центр, где живет именинник, Акакий Акакиевич обращает внимание на вещи, которые ранее ускользали от него: замечает людей, афиши. В гостях он пробыл недолго: его вновь поздравили, угостили, и в полночь он откланялся. Новую шинель он находит в передней, лежащей на полу.

По пути домой на площади на Акакия Акакиевича нападают двое и крадут шинель. Он бежит к будочнику, но тот советует ему обратиться прямо к квартальному надзирателю, обещая, что тот отыщет ее. В полубеспамятстве придя домой, он рассказывает хозяйке квартиры о произошедшем. Она утверждает, что лучше идти не к квартальному, а к частному приставу, потому что так дело пойдет быстрее.

Еле-еле добившись внимания частного пристава, чиновник не получает результата: частный выясняет у него ненужные подробности о позднем возвращении, вместо того, чтобы заниматься шинелью.

Большинство сослуживцев приходят в ужас от произошедшего, и даже собирают ему небольшую денежную компенсацию. Кто-то советует Акакию Акакиевичу обратиться к значительному лицу

Значительное лицо недавно выслужил генеральский чин, и с тех пор самых пор чувствует невероятную важность своей персоны. Он окружает себя почестями, а также самоутверждается за счет нижестоящих. Страх и почет кажутся лицу подтверждением его значительности.

Акакий Акакиевич, дождавшись позволения войти, не получает комментариев по делу о шинели: значительное лицо распекает несчастного чиновника в присутствии своего приятеля, доводит его до полуобморочного состояния и чрезвычайно этим гордится. Титулярный советник ни с чем отправляется домой, по пути простужается, заболевает и умирает в бреду. Хозяйка по совету лекаря заказывает ему дешевый сосновый гроб, так как дубовый для покойника дорог. Через неделю за ним приходят из департамента, и лишь так узнают, что он скончался.

Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное.

После этого в городе возле Калинкина моста появляется привидение, мертвец, который наводит страху на город: мертвый чиновник сдергивает с прохожих и проезжих шинели, невзирая на статус, чин и состояние платья. Однажды он почти попадается будочникам, но из-за едкого нюхательного табака полицейских мертвец чихает, забрызгивает им глаза и исчезает. Мертвец перестает тревожить Петербург лишь после того, как отнимает генеральскую шинель у того самого значительного лица, которое косвенно было причастно к его смерти. (Значительное лицо несколько раскаивался, узнав о смерти чиновника: когда донесли ему, что Акакий Акакиевич умер скоропостижно в горячке, он остался пораженным, слышал упреки совести и весь день был не в духе, однако это не спасло его от мести злобного духа).