Родник

Дорогу на сенокос Ваня знал. Он, конечно, ещё не косил, но помогал растрясать скошенную траву, чтоб быстрее сохла. В этот день косили допоздна, но Ваню ночевать не оставили, отправили с колхозным конюхом. К ночи приехали мама и папа, чтоб косить с раннего утра, и наказали Ване привезти молока от утренней дойки. Они жалели, что старший сын Коля уехал в пионерский лагерь, вот бы пригодился. Но Ваня сказал, что он привезёт не хуже Коли.

Утром бабушка налила полную бутыль парного молока, положила в сумку малосольных огурцов, ватрушек и даже молодой сваренной картошки. Ведь бабушка думала, что Ваня поедет на луга с конюхом.

Ваня пришёл с сумкой на конный двор, а оказалось, что конюха послали возить молоко с летней фермы.

Как быть? Ведь мама, и папа, и дедушка ждут Ваню. «Дорога знакомая, не заблужусь», — решил Ваня. И пошагал. Он шагал и кричал песню, которую слышал по радио:

А иногда он замолкал, и ему казалось, что за кустами кто-то сидит и за ним наблюдает. Тогда Ваня старался идти быстрее и даже виду не показать, что боится. Но с сумкой было тяжело. Ване очень хотелось поесть ватрушки, но он себе так на это говорил: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок!» А когда совсем уставал и руки вытягивало сумкой, то он воображал, что он разведчик, что идёт в лес к партизанам и несёт патроны и продовольствие. И шагал веселее.

В одном месте Ваня спрямил дорогу, прошёл по тропинке, а не по дороге. Напрямик было ближе, но пришлось переходить через ручей по брёвнышку. Тяжёлая сумка перевесила, и Ваня сорвался. Он ничуть не ушибся, только сумка попала в воду. Огурцам и бутыли с молоком ничего, а ватрушки подмокли. Ваня разложил их на солнышке сушиться, но они не сохли. Тогда Ваня объел мокрые края и пошёл дальше.

Бедная мама все глаза проглядела, Ваню дожидаючи. Всего исцеловала, а когда узнала, что Ваня один пришёл, заплакала. А Ваня боялся, что его будут за мокрые ватрушки ругать.

Сели завтракать, а потом снова принялись косить. Ваня увидел, как много прибавилось скошенного по сравнению со вчерашним. Он разбрасывал увядающую скошенную траву, потом ходил за водой к роднику и помогал маме готовить обед.

Солнце уже сильно жарило, и мама велела звать косарей. Ваня побежал, а они уже сами шли навстречу и несли Ване подарки: дедушка — букетик земляники, а папа — кисточки красной смородины, а ещё свежих листьев чёрной смородины на заварку чая.

Несмотря на жару, сильно донимали комары и пауты. Ваня то охлопывал себя веткой черёмухи, то старался попасть под дым костра. Он удивлялся, почему это кусают только его. Почему?

— Ты у нас самый сладкий, — объяснила мама.

Сидели на свежем душистом сене. После обеда папа не дал маме мыть посуду, пошёл к роднику сам. Дедушка сел вырезать Ване палочку, а мама прилегла отдохнуть. И сразу заснула.

— Ещё бы не устать, — тихо сказал дедушка, —вчера до темноты косили, а сегодня раньше солнышка начали. Твоя мама косит так, что не угонишься.

Ваня поглядел на маму и вдруг понял, что впервые видит её спящей. Он сел рядышком и стал отгонять от маминого лица комаров. А скоро и его самого сморило. Он слышал, как дедушка потихоньку положил его на мягкое сено, как вернулся папа и они с дедушкой говорили о том, что Ваня сам принёс молоко и ватрушки.

Скоро Ваня то ли заснул, то ли ему всё так ясно представлялось, но он видел снова дорогу, по которой шёл, кусты и деревья, и слышал, как ветер шумит вверху, потом он как будто взлетел над деревьями, выше всех, и видел всех сверху.

Сестрицу Алёнушку видел, и бабушку видел, которая сестрице расчёсывала светлые волосы. Видел брата Колю, который в лагере с настоящим автоматом играл в военную игру «Зарница». Видел, как папа едет на тракторе по полям, видел, как мама склоняется над заболевшим телёнком. Видел, как дедушка делает ульи для пчёл. Видел, как белый дым поднимается над старенькой баней...

Наконец Ваня очнулся. Он был один у костра, закрыт маминым платком. Ваня побежал на звук звенящих кос.

— Берегись, пятки обкошу! — весело кричала мама на папу и дедушку.

Увидев Ваню, остановилась, пригладила ему волосы и попросила сходить с чайником к роднику.

— Попьём чаю и пойдём домой.

Казалось, что в роднике тёмная вода, но нет, вода была чистейшая, это на дне были тёмные листья, и родник был, как зеркало. Ваня встал на колени, напился, а потом долго смотрел на себя, на свои серьёзные глаза, на длинные ресницы, на курносый нос, большие уши и остренький подбородок. Ване говорили, что он красивый, и Ваня решил, что это правильно.

Вдруг зеркало родника качнулось, будто качнулась вся земля, ведь ветра не было. И Ванино изображение плеснулось и смешалось вместе с изображением листьев, деревьев и неба.

Ваня вскочил и громко крикнул:

— Эй! Эй! Это я кричу! Я! Эй! Вы слышите меня?

Деревья зашумели над Ваней. Зашумели совсем по-разному: весело плескались длинные ветви берёзы, радостно хлопала серебряными ладошками листьев осина, гудела ель, а самая высокая из всех деревьев — сосна напряжённо звучала всем стволом, это она приносила звук сверху, с самого неба.

Ваня потрогал деревья все по очереди.

— А я иду к маме и папе, — сказал он. — Я им воду несу. Они пить хотят. А потом мы домой пойдём. А я ещё к вам приду. Вот вырасту большой — и приду. Вы ждите меня, никуда не уходите, ладно?