Маки и мяч

Жил-был яркий, разноцветный, надувной мяч. Это так. Но сказку начнем по-другому. В нарядной комнате в необычной, очень современной вазе стояли цветы. Ярко-красные маки. И круглый год, даже зимой, оставались яркими и красивыми. Потому что не были настоящими. Это были искусственные цветы, очень искусно сделанные из синтетического материала с каким-то хитрым названием. Цветы казались почти настоящими. Маки были будто живые.

…Но вот пришло лето — то самое, обыкновенное. Хозяйка отправилась за город. Взяла с собой дочку, а дочка, конечно, не забыла веселый надувной мяч. О котором я уже говорила. Яркие цвета делили его, как волшебный апельсин, на дольки: долька синяя, долька желтая, потом зеленая, потом голубая, потом красная и белая и, наконец, в разноцветную крапинку.

Но дни шли и шли. Лето кончалось, кончалось и… кончилось. А как не хотелось забывать его — траву, речку, теплый дождь, веселый разноцветный мяч. А почему бы не поселиться ему, веселому мячу, в комнате насовсем? Ведь он тоже помнил, а значит, мог и напомнить лето. Вот и получилось как-то незаметно, что мяч устроился на столике рядом с ярко-красными неувядающими маками.

Сначала мяч и маки будто не замечали друг друга. Мяч просто стеснялся. А маки — те не сразу снизошли до разговора с каким-то там мячом. Но что-то наконец подсказало им, что это не «какой-то там» мяч, а, представьте, родственник. И ярко-красные цветы, пошуршав тонкими лепестками, решили завязать беседу.

— Уважаемый сосед, разве нам не о чем поговорить?

— Есть!— обрадовался мяч.

— Конечно,— кивнули маки,— ведь мы родственники.

— Родственники?— качнулся мяч.— Здорово! Но не понятно.

— Это очень просто. Мы надеемся, вам говорит о чем-то слово э к с т-раполиуретан?

— Экстра… что? Поли… как?— не понял мяч.

— Экстраполиуретан,— легко повторили маки,— разве вы не знаете, что так называется замечательный синтетический материал, из которого сделаны и мы, и вы.

— Нет,— смутился разноцветный мяч.

— Странно,— удивились маки.

И подробно рассказали о том, из чего, как и где делается экстрапо-лиуретан. Закончив рассказ, они важно спросили:

— Вам все понятно? Вы все запомнили?

— Ой, извините,— раздался голос с красной дольки мяча,— я не все поняла, потому что прослушала. Я разавспоминалась.

— Что же вам вспомнилось?— немного недовольно осведомились маки.

— Да ничего особенного,— вздохнула красная долька,— просто поле маков.

— Поле маков? Таких, как мы?

— Нет, это были маки не из экстра… как там…

— Нет? А из чего же?

— А не из чего. Они просто росли. Они были настоящими.

— Настоящими? Из ничего? Как это?

— Очень просто,— послышался тихий голос голубой дольки,— мне, правда, больше запомнились незабудки. Голубые, как я.

— И тоже не из?..— удивленно начали маки.

— Нет! Не из… Так же, как и…— перебила белая долька мяча,— как и белые-белые ромашки. Они росли вперемежку с незабудками, невдалеке от маков. И все — ромашки, незабудки, маки — были не из чего. Просто живые.

— Живые!— хмыкнули ярко-красные маки.— Настоящие! Можно подумать, мы…

— Ах, нет! Ах, что вы! Мы совсем не то имели в виду,— спохватились красная, белая, голубая дольки мяча.

— Ничего-ничего. Не смущайтесь,— снисходительно закивали маки,— объясните только, почему те цветы… живые?

— Почему…

— Ну, как сказать…

— Трудно объяснить. Просто мы помним, что нам очень хотелось попрыгать по цветочному полю. Но наша девочка сказала, что цветам будет больно, если их ударить. Даже нечаянно! В прыжке. А вам, наверное…

— Да, да…— перебили маки,— это, в общем, понятно. И просто. Да, да!— Маки гордо подняли головки.— Это просто. И любопытно. Да-а-а. А вот… А вот… скажите, не знаете ли вы…— ярко-красные цветы неожиданно решили переменить тему разговора,— не знаете ли вы свой артикул?

— Арти… что?— не понял мяч, не поняла ни одна его долька.

— Ар-ти-кул. Это тоже очень просто. И важно! Это почти как паспорт у человека. Любая вещь имеет свой магазинный номер — артикул. У нас такой,— маки раздельно произнесли,— АДС-347/26-б. А у вас?

Вместо серьезного четкого ответа послышался легкий добрый смех синей дольки.

— Ой,— смеялась она,— я вспомнила про паспорт.

— Про паспорт? Что же здесь смешного?— удивились маки.

— Я по порядку,— сказала синяя долька.— Однажды с девочкой и мамой мы плыли в лодке по речке. Река была синей-синей. И спокойной, гладкой. И совсем не широкой.

— А по берегам росла необыкновенно зеленая,— подхватила зеленая долька,— высокая осока.

— И было так красиво,— продолжала синяя долька,— что мама на секунду отпустила весла, и они уплыли. И речка тихо несла нас сама.

— А потом,— это уже зеленая долька,— речка решила пошутить и толкнула лодку в заросли зеленой осоки. Там, оказывается, прятался рыбак. А мы распугали ему рыбу. Рыбак рассердился и потребовал мамин паспорт. Но мама вежливо извинилась и вывернула пустые карманы сарафана. И рассмеялась. Рыбак хлопнул себя ладонью по лбу, тоже рассмеялся и подарил нам весла. А важный паспорт нам даже не понадобился.

— Что же,— помолчав, сказали маки,— наверное, и так может быть. На какую-то минуту разговор прервался. Маки, казалось, беззаботно покачивали ярко-красными головками. Будто напевая легкую мелодию. Но разноцветным долькам показалось, что маки то ли растеряны, то ли расстроены… Правда, скоро гордые цветы заговорили снова. И, кажется, так же приветливо и непринужденно.

— Все, о чем мы, то есть вы, говорили, занятно. Но вот желтая долька и долька в крапинку молчат. Неужели им нечего вспомнить?

— Что вы, что вы! Мы помним немало.

— Ну-ну!— будто бы весело поддразнивали маки.

— Я могу рассказать о теплом летнем дожде,— начала долька в крапинку.

— Лучше о том, помнишь, слепом дожде,— подсказала желтая долька.

— Что такое дождь — понятно. Хозяйка моет нас под душем. Это почти дождь,— сказали маки.

— Ну, что вы!— удивилась долька в крапинку.

— Как что?— настаивали маки.— Дождь — душ; душ — дождь. Здесь все ясно. И давайте не спорить.

Долька в крапинку обиженно замолчала, а маки попросили объяснить, что такое слепой дождь. Желтая долька ответила просто и честно:

— Слепой дождь — это солнечный дождь. Это дождь среди ясного и безоблачного неба. Это дождь, в каждой капле которого светится солнце. Вот и все.

— Нет и нет!— Маки почему-то рассердились.— Этого не может быть! Это антинаучно. Это ни на что не похоже. Мы никогда об этом не слышали. Мы не видели ничего подобного! Вы нас обманываете!

— Пожалуйста, успокойтесь,— стал уговаривать мяч,— мои разноцветные дольки… огорчили вас. Простите их. Ведь мы все-таки родственники.

— Мы? Ах, да,— вспомнили маки,— что-то мы разгорячились. Это вредно. Поговорим о другом.

Казалось, маки успокоились. Совсем успокоились. А что им волноваться? Ведь они из экстраполиуретана. Это надежно.

А потому, когда на столе возле вазы девочка вечером нашла сморщенный алый лепесток, она никак не могла понять, что это значит.

Что же это значит?.. Разве могут осыпаться искусственные цветы? Неужели могут?! А может, все-таки могут?