Клятва Костандина

Жила одна добрая женщина, у которой было двенадцать прекрасных сыновей. Тринадцатой была дочь — самая красивая из всех девушек, и звали её Дорунтиной.

Дочь выросла, пришло время выдавать её замуж.

Однако никто из богатых людей тех мест не сватался к ней. Многие желали того, да никто так и не решился взять её в жёны. Все считали себя не достойными такой жены.

И вот издалека приехал храбрец — добрый молодец, красивый и знатный. Заслал он гонца с вестью о том, что хочет взять Дорунтину в жёны. Мать и одиннадцать старших братьев были против того, чтобы выдать Дорунтину замуж за этого молодца, поскольку храбрец, пусть он добрый и знатный, происходил родом уж из очень далёких мест. Только младший Костандин дал согласие.

— Давай, мама, выдадим сестру замуж, — говорит он. Храбрец этот — добрый молодец. Он пришёлся мне по сердцу.

— Костандин, сын мой, что ты такое говоришь? — отвечает ему мать. Ты хочешь, чтобы мою Дорунтину увезли так далеко? Захочется мне поделиться с Дорунтиной радостью, так её не будет рядом, придёт время горевать — опять без неё.

— Клянусь тебе, мама, если захочешь увидеть Дорунтину, будь то в радости или горе, я лично привезу её тебе!

Мать и одиннадцать старших братьев согласились: помолвили, а затем выдали Дорунтину замуж за храбреца из далёких мест. Свадебные торжества длились девять дней. На десятый день храбрец с молодой женой отправился на свою далёкую родину. Мать и дочь, расставаясь, горько плакали…

… Чередой войн была охвачена наша родина в то время. Множество иноземцев приходило сюда, чтобы чинить беззаконие и порабощать. Все двенадцать братьев выступили на защиту своей земли и были убиты один за другим.

Когда погиб первый сын, мать сказала.

— Сын мой, я не буду горевать и плакать. Ты пал за свою родину, но осталось ещё одиннадцать других сыновей, готовых воевать.

Когда были мертвы шестеро сыновей, шестеро смелых и любимых мальчиков, мать обронила лишь по одной слезинке и прочитала по одной молитве в память о каждом из них. Когда же начали гибнуть и другие сыновья, сердце матери переполнилось болью и причитала она уже так, как будто бы рыдала с ней вместе вся страна.

— Бедная я, бедная, и как горько мне от того, что нет рядом Дорунтины в дни беды, которая поселилась у меня в доме!

— Когда погиб последний сын, Костандин, мать, выронив из рук пряжу, заголосила.

— О, смерть, проклятая смерть! Ты отобрала у меня двенадцать сыновей, и кто знает, быть может, ты отобрала у меня и единственную дочь, самую любимую.

— Когда настал день поминальная суббота, мать отправилась к могилам сыновей. Было у матери двенадцать сыновей, а теперь двенадцать могил… На каждой могиле мать зажгла по одной свече и прочитала по одной молитве. Только на могиле Костандина она зажгла две свечи и прочитала две молитвы, рыдала навзрыд и взывала к нему:

— О, сын мой, сын мой, сын мой!

И ещё трижды.

— О, Костандин! О, Костандин! О, Костандин!

Затем припала к земле, обхватила руками надгробный камень и запричитала:

— Костандин, сын мой, как же твоя клятва, что привезёшь мне Дорунтину, сестру твою? Клятва твоя умерла вместе с тобою и сейчас гниёт в тёмной могиле!

Так причитала мать, окропляя надгробный камень слезами.

В полночь Костандин встал из могилы. Надгробный камень превратился в скакуна, тёмного как ночь. Могильная земля превратилась в бурку, которая также была тёмной, как ночь. Кольцо, удерживавшее могильный камень, превратилось в серебряную уздечку. Смельчак вскочил в седло, подался вперёд, вжав голову в плечи, пришпорил коня. Преодолел он на одном дыхании горы и поля, реки и ручьи, оставил позади сёла, холмы, леса.

— Костандин добрался до дома сестры, когда уже подымалось солнце. В тот день выдался праздник. На поляне перед домом он встретил детей сестры, своих племянников, которые играли и гонялись за ласточками. И спросил он их:

— Детки мои, хорошие, а где же ваша мама?

— Дядя наш, Костандин, — отвечали они, — наша мама водит хороводы в деревне, где справляют свадьбу.

Костандин направился к первому из хороводов. Завидев вереницу молодых красавиц, танцующих и поющих песни, сказал себе: «Вы прекрасны, молодки, но вы не для меня. Я не из этого мира… «. Приблизившись к ним, спросил:

— Радости вам, белые красавицы! С вами ли Дорунтина, сестра моя?

— Пройди ещё немного, смельчак, и ты встретишь её, зажигательно танцующую в сверкающем одеянии.

Костандин направился ко второму хороводу, и хотел было уже вновь спросить о Дорунтине, как та сама заметила его и окрикнула:

— Костандин, брат мой!

Дорунтина подошла к нему и обняла.

Костандин говорит ей:

— Дa.