Самовар

Было это летней ночью на даче.

В маленькой комнате стоял на столе у окна пузатый самовар и смотрел в небо, горячо распевая:

Дело в том, что люди забыли прикрыть трубу самовара тушилкой и ушли, оставив чайник на конфорке; углей в самоваре было много, а воды мало — вот он и кипятился, хвастаясь пред всеми блеском своих медных боков.

Чайник был старенький, с трещиной на боку, и очень любил дразнить самовар. Он уж тоже начинал закипать; это ему не нравилось, — вот он поднял рыльце кверху и шипит самовару, подзадоривая его:

Самовар фыркает паром и ворчит:

— зашипел чайник, тоже выпуская из рыльца горячий пар. Этот маленький самовар и вправду очень любил хвастаться; он считал себя умницей, красавцем, ему давно уже хотелось, чтоб луну сняли с неба и сделали из неё поднос для него. Форсисто фыркая, он будто не слышал, что сказал ему чайник, — поёт себе во всю мочь:

А чайник шипит своё:

Самовар до того раскалился, что посинел весь и дрожит, гудит:

Так они оба всё кипели и кипели, мешая спать всем, кто был на столе.

Чайник дразнит:

— отвечает самовар.

Синий сливочник, из которого вылили все сливки, сказал пустой стеклянной сахарнице:

— ответила сахарница сладеньким голосом.

Она была толстая, широкая и очень смешлива, а сливочник — так себе, горбатенький господин унылого характера с одной ручкой; он всегда говорил что-нибудь печальное:

Сахарница, поёжившись, закричала:

— невесело сказал сливочник.

Проснулась чумазая тушилка и зазвенела:

Но, взглянув на самовар, испугалась и звенит:

Тут проснулись чашки и давай дребезжать:

Заворчал чайник:

И — лопнул!

А самовар чувствовал себя совсем плохо: вода в нём давно вся выкипела, а он раскалился, кран у него отпаялся и повис, как нос у пьяного, одна ручка тоже вывихнулась, но он всё ещё храбрился и гудел, глядя на луну:

Он уж почти не мог выговаривать слов и наклонялся набок, но всё ещё бормотал:

Тушилка обрадовалась, катается по столу и звенит:

Но тут — крак! — развалился самовар на кусочки, кран клюкнулся в полоскательную чашку и разбил её, труба с крышкой высунулась вверх, покачалась, покачалась и упала набок, отколов ручку у сливочника; тушилка, испугавшись, откатилась на край стола и бормочет:

А чашки, ничего не боясь, хохочут и поют: